Дело сумасбродной красотки [= Дело о поддельном Фитите ] - Эрл Стенли Гарднер

— Так, одну минуту, одну минуту, — закричал, вскакивая,Гамильтон Бюргер. — Этот вопрос неуместен, он требует вывода от свидетеля, и онспорный…

— Думаю, что поддержу возражение, — сказал судья Флинт. —Адвокат может поставить вопрос по-иному.

— Окружной прокурор сказал вам, что, если ваш рассказприведет к раскрытию преступления, вы получите это самое отпущение грехов?

— Да.

— Но он не может его вам гарантировать, пока он не услышитвсе с этого свидетельского места?

— Не совсем так…

— Суть соглашения в том, что сначала ваши показания — потомотпущение грехов.

— Ну, я должен был завершить свои показания, да.

— И они приводят к раскрытию убийства, так?

— Да.

— И ставят убийцу перед судом?

— Да.

— Иными словами, добиваются осуждения, — сказал Мейсон.

— Ну, никто не говорил об этом так многословно.

— Я говорю об этом так многословно. Загляните в вашисобственные мысли. Там ведь есть одна мыслишка, в глубине вашего сознания, вотона барахтается, верно? Вы хотите, чтобы обвиняемую признали виновной вубийстве, и тогда вы отряхнетесь от груза совершенных вами преступлений?

— Я хочу быть честным с самим собой. Я хочу рассказатьправду.

Мейсон сделал негодующий жест.

— Правду! — гневно воскликнул он. — У вас не было нималейшего желания рассказывать вашу историю полиции, пока вас не арестовали всамый разгар ночной кражи. Разве не так?

— Ну, я думал об этом.

— Вы думали об этом до определенного момента — до тогосамого момента, когда поверили, что у вас на руках козырной туз, который высможете выкинуть, когда попадете в беду. Вы собирались шлепнуть им об стол исорвать банк. Вы собирались развлекаться преступными кутежами и возомнили себе,что, если вас схватят, вы сумеете заключить сделку с прокурором, чтобы раскрытьему убийство в обмен на свободу!

— У меня и в мыслях не было ничего подобного!

— Сколько у вас на счету преступлений между эпизодом с ДорриЭмблер и ночным грабежом?

— Ни… ни одного.

— Минуту, минуту. — Крупные пальцы Мейсона дрожали, он былбелый от гнева. — А разве после сделки с полицией за вами не тянется шлейфпреступлений, которые вы собирались раскрыть?

— Что ж… да.

— Короче, вы хотели разом сознаться во всех них?

— Да.

— И получить свободу?

— Да.

Так вы совершали или нет эти преступления, в которыхсобирались сознаться?

— С позволения высокого суда, — сказал багровый ГамильтонБюргер, — заявляю, что этот перекрестный допрос совершенно не правомочен.Вопросы все время дискредитируют свидетеля в глазах присяжных и задаются толькоза этим…

— Возражение отклоняется, — непреклонно сказал судья Флинт.

— Так вы совершали или нет вер эти преступления, в которыхсобирались сознаться? — вновь повел атаку Мейсон.

— Не все, нет…

— Значит, некоторые из них?

— Да.

— Итак, по другим преступлениям, — сказал Мейсон, — вы сталибы лгать, чтобы прояснить протоколы и дать департаменту полиции списать их изсвоих архивов, а вы получаете освобождение от ответственности за все этипреступления, так?

— Ну, не совсем так, — пробормотал свидетель подавленно. —Они не стали бы брать кота в мешке. Я должен был сначала помочь.

— Каким образом?

— Свидетельскими показаниями.

— Вот именно, — сказал Мейсон. — Если ваши показаниянедостаточно убедительны, чтобы засудить обвиняемую, — сделка будетрасторгнута. Разве не так?

— Я… я не говорил этого в такой форме.

— Можете считать, что не говорили, — сказал Мейсон,поворачиваясь на каблуках и спокойно направляясь к своему креслу. — Это все моивопросы к свидетелю.

Гамильтон Бюргер, лицо которого стало свекольным от гнева,сказал:

— Вызываю… на свидетельское место… лейтенанта Трэгга.

— Вы уже принимали присягу, лейтенант Трэгг, — сказал судьяФлинт, — так что просто займите свидетельское место.

Трэгг кивнул и устроился поудобнее.

— Лейтенант Трэгг, — сказал Бюргер, — я хочу спросить, несовершили ли вы после разговора с Джаспером Данливи поездку в окрестностиГрэйс-Велл на автомобиле?

— Да.

— И что же искали?

— Я искал на пути некое место, где автомобильная колеяврезается на несколько футов в наклонную песчаную дюну, столь пологую, что одинчеловек может стащить чье-нибудь тело вниз по песчаному скату…

— С позволения высокого суда, — поднялся Мейсон, — возражаюпротив последней части заявления свидетеля, поскольку вывод свидетеля неотвечает на вопрос и не имеет никакого отношения к фактам данного дела.

— Возражение поддерживается, — слабо сказал судья Флинт. —Последняя часть ответа снимается.

— И что же вы нашли? — спросил Гамильтон Бюргер, тихорадуясь от сознания того, что сумел четко внедрить свою версию в умы присяжных.

— После трех или четырех ложных ландшафтов мы нашли песчаныйхолм с незначительными признаками того, что нечто потревожило поверхностьпеска; следуя по этим отметинам к подножию песчаного холма, а потом, копая, мынашли сильно разложившееся женское тело.

— И вам удалось опознать тело?

— Возражаю против вопроса, как некомпетентного, неуместногои несущественного, — вступил Мейсон.

— Возражение отклоняется, сие свидетельство, леди иджентльмены, члены суда присяжных, принимается ради ограниченной цели:исключительно для подтверждения показаний предыдущего свидетеля, повторяю,единственно с этой целью. Вы также не должны, леди и джентльмены, принимать врасчет любые последующие преступления, о которых пойдет речь, даже с цельюподтверждения мотивировки, но единственно с целью подтверждения показанийпредыдущего свидетеля.

Продолжайте, мистер прокурор.

— Я вот о чем спрошу вас, лейтенант Трэгг. Было ли на телечто-либо, дающее нить для опознания?

— Да, было.

— Не будете ли вы любезны это описать?

— Кончики пальцев сильно разложились. Погода былачрезвычайно жаркой. Тело лежало в довольно мелкой песчаной могиле. Гниение иначальная стадия разложения сделали трудным проведение точного опознания.